Корона мечей - Страница 137

К оглавлению

137

Шляпа Мэта прекратила свое движение.

– Вы имеете в виду посла Белоплащников?

– Да. И Инквизитора Десницы Света. – Старик постучал шишковатым пальцем по похожему на клюв носу. И нос, и палец выглядели изрядно потрепанными. – Не тот человек, которого можно просто так побеспокоить, если только у вас нет особой нужды, да и в этом случае я бы сначала трижды подумал.

Мэт невольно пробормотал несколько строк из «Бури в горах». Действительно, не тот человек, чтобы его беспокоить. Допросники были мерзейшими из всех Белоплащников. Инквизитор Белоплащников, к которому по вызову является Приспешник Темного.

– Спасибо...

Мэт вздрогнул. Старик исчез, поглощенный толпой. Странно, но он показался Мэту знакомым. Возможно, снова пробудились старые воспоминания. Возможно... Внезапно в его голове точно вспыхнул ночной цветок Иллюминаторов. Седовласый мужчина с крючковатым носом. Этот старик был на Серебряном Круге, стоял недалеко от женщины, которая только что вошла в арендованный Карридином дворец. Вертя в руках шляпу, Мэт хмуро, с беспокойством смотрел на дворец. Ну и болото этот Эбу Дар – в Приречном Лесу таких трясин не сыщешь! Перед его внутренним взором внезапно закувыркались игральные кости, а это всегда было плохим признаком.

Глава 15
НАСЕКОМЫЕ

Карридин не сразу оторвался от письма, которое писал, когда ввели леди Шиайн, как она себя называла. Три муравья тщетно пытались выбраться из чернил – ловушки, в которую они угодили. Все погибает, но муравьи, тараканы и разные мерзкие твари, казалось, процветают всегда. Карридин осторожно придавил к написанному промокательную бумагу – не писать же заново из-за нескольких муравьев? Если он не отправит вовремя свой доклад или если доклад окажется неудачным... В обоих случаях он может разделить судьбу грязных насекомых. И все же была между двумя этими неудачными вариантами некоторая разница, от которой все внутри у него сжималось.

Можно было не беспокоиться, что Шиайн ненароком прочтет то, что он написал. Этот шифр известен, кроме него, только двоим. Множество банд мнимых Преданных Дракону делали свое дело, в каждой имелось ядро из особо доверенных людей, и все же гораздо больше было просто разбойников или даже действительно преданных этому мерзкому ал’Тору. Пейдрону Найолу вряд ли понравится последнее обстоятельство, но его приказ был – потопить Алтару и Муранди в крови и хаосе, от которых их под силу спасти только самому Найолу и Детям Света, а во всем безумии виноват этот так называемый Дракон Возрожденный. И Карридин действовал именно так, как хотел Найол. Обе страны трепетали от ужаса. Слухи о том, что ведьмы маршем двигаются по этим странам, были дополнительным подарком. Ведьмы Тар Валона и Преданные Дракону; Айз Седай, ворующие молодых женщин и поддерживающие Лжедраконов; деревни, объятые пламенем, и люди, прибитые гвоздями к дверям своих амбаров, – это составляло добрую половину всех слухов, которые повторяли на улицах. Найол будет явно доволен. И он посылает все новые и новые приказы. Однако как, по его понятиям, Карридин должен выманить Илэйн Траканд из Таразинского Дворца и захватить ее, было выше его понимания.

Еще один муравей переполз с инкрустированного резной костью стола на страницу, и Карридин раздавил его большим пальцем. И смазал слово, которое стало неразборчивым. Весь доклад придется переписывать. У Карридина возникло острое желание выпить. Бренди в хрустальном графине на столе у двери, но Карридин не хотел, чтобы эта женщина видела, как он пьет. Подавив вздох сожаления, он отодвинул письмо и, достав из рукава платок, вытер руку.

– Итак, Шиайн, у тебя наконец есть о чем сообщить? Или ты пришла просто потому, что опять кончились деньги?

Она лениво улыбнулась ему из высокого резного кресла.

– Поиски всегда связаны с расходами. – Шиайн говорила почти с таким же акцентом, как у андорских вельмож. – Особенно если мы не хотим задавать вопросов.

Большинство людей чувствовали себя неуютно под взглядом Джайхима Карридина, с его жестким лицом, глубоко сидящими глазами и белым плащом с изображением золотого восходящего солнца Детей Света и кроваво-красного пастырского посоха Вопрошающих, – даже если он при этом всего-навсего очищал кончик своего пера. Но только не Мили Скейн. Таково было ее настоящее имя, хотя она не догадывалась, что он его знает. Дочь шорника из деревни неподалеку от Беломостья, она пришла в Белую Башню в пятнадцать лет – еще один секрет, как она полагала. Не самое хорошее начало – стать Приверженицей Темного только потому, что, по словам ведьм, не можешь научиться направлять. Но еще прежде чем ей исполнилось шестнадцать, она не только нашла в Кэймлине круг Друзей Темного, но и совершила первое убийство. Семь лет спустя она добавила к своему счету еще девятнадцать. Она была одной из лучших убийц, имевшихся в распоряжении Карридина, и могла выследить кого угодно. Все это ему сообщили, направляя ее к нему. Теперь круг отчитывался перед ней. Некоторые из круга относились к вельможам, и почти все были старше Мили, но все это не имело ровно никакого значения в среде тех, кто служил Великому Повелителю. Еще один круг, работающий на Карридина, возглавлял одноглазый нищий с шишковатым носом, беззубый и мывшийся всего лишь раз в год. Сложись обстоятельства по-другому, Карридин сам стоял бы на коленях перед Старым Другом – единственное имя, на которое отзывался вонючий негодяй. Мили Скейн несомненно пресмыкалась перед Старым Другом, так же как и все остальные, входившие в ее круг, не важно, благородные или нет. Карридина злила мысль, что «леди Шиайн» в мгновение ока оказалась бы на коленях перед лохматым старым нищим, войди он в комнату, а перед ним сидела скрестив ноги, улыбаясь и нетерпеливо покачивая туфелькой. Ей приказано повиноваться Карридину безоговорочно, как человеку, перед которым даже Старый Друг ползал на брюхе. Важнее всего, однако, было то, что он отчаянно нуждался в успехе. Замыслы Найола могли пойти прахом, но ему, Карридину, должно повезти.

137