Корона мечей - Страница 81

То-то они обрадуются, мрачно подумала Эгвейн. Сколько было объятий и радостных восклицаний, когда она сообщила о том, что овладела секретом Перемещения, который все считали утраченным! По крайней мере, это ее собственное достижение. Секреты остальных умений она вытянула из Могидин – каждый раз точно зубы рвала. Все очень обрадовались, когда она поделилась с сестрами некоторыми из них. И что же? Никакие «открытия» ни на йоту не изменили ее положения. Можно одобрительно похлопать талантливого ребенка по плечику, но от этого он не перестает быть ребенком. Так они считали, по крайней мере.

Лиане ушла, небрежно присев в реверансе и сухо добавив, что надеется отдохнуть оставшуюся часть ночи без происшествий. Суан задержалась, выжидая; никто не должен был видеть, что они с Лиане выходят отсюда вместе. Некоторое время Эгвейн просто внимательно разглядывала ее. Обе молчали. Суан, казалось, полностью ушла в свои мысли. Наконец она вздрогнула, точно очнувшись, поправила юбки и встала, явно собираясь уйти.

– Суан... – начала Эгвейн и только тут поняла, что не знает, как продолжить.

Суан подумала, что понимает, о чем Эгвейн хочет заговорить с ней.

– Ты была не только права, Мать, – сказала она, глядя Эгвейн прямо в глаза, – ты была очень снисходительна. Слишком снисходительна, хотя, может, и не мне об этом судить. Ты – Престол Амерлин, и никто не имеет права вести себя с тобой дерзко или назойливо. Если ты накажешь меня, причем так, что даже Романда проникнется ко мне сочувствием, это будет то, чего я вполне заслуживаю.

– Я учту это в следующий раз, – сказала Эгвейн, и Суан наклонила голову, точно соглашаясь. Наверно, так оно и было. Почти наверняка будет и следующий раз, и еще другие разы. – Но то, о чем я хотела спросить, касается лорда Брина. – Лицо Суан мгновенно застыло. – Может, мне стоит... вмешаться? Ты уверена, что не хочешь этого?

– С какой стати мне хотеть этого, Мать? – Голос у Суан был бесцветный, точно жидкий холодный суп. – Все мои обязанности сводятся к обучению тебя протоколу и передаче Шириам донесений от моих глаз и ушей. – Суан еще сохранила остатки своей сети осведомителей, хотя едва ли кто-либо из них знал, кому эти доклады поступают теперь. – Гарет Брин отнимает у меня так мало времени, что вряд ли имеет смысл вмешиваться. – Она почти всегда называла его по имени, а если все же упоминала титул, непременно вкладывала в эти слова некоторую долю яда.

– Суан, сгоревший амбар и несколько коров стоят не так уж дорого. – Во всяком случае, по сравнению с жалованьем и содержанием всех этих солдат. Но Эгвейн уже и прежде предлагала свою помощь и всегда натыкалась на точно такой же жесткий отказ.

– Спасибо, Мать, но нет. Не хочу, чтобы у него появились основания говорить, будто я не держу слово, а я поклялась отработать свой долг. – Внезапно вся ее жесткость растаяла, растворившись в смехе, что редко случалось, когда она говорила о лорде Брине. – Если ты считаешь своим долгом проявлять беспокойство, беспокойся лучше о нем, а не обо мне. Мне не нужна помощь, чтобы справиться с Гаретом Брином.

Однако во всем этом отчетливо проглядывал один странный момент. Суан, конечно, сейчас слаба в Единой Силе, но это не объясняло, с какой стати она продолжала служить Брину и тратила свое время, отстирывая его рубашки и штаны. Может, она поступала так, чтобы иметь возможность время от времени срывать на нем свой гнев, который во всех остальных случаях приходилось держать в узде? Какова бы ни была причина, она служила поводом для бесконечных разговоров и в глазах многих выглядела доказательством странностей Суан. В конце концов, она Айз Седай, хотя и находилась в самом низу. Его методы обуздания ее темперамента – когда она кидалась тарелками и туфлями – унижали ее и могли привести к очень неприятным последствиям. И все же, хотя Суан могла скрутить его так, что он и пальцем не мог бы пошевелить, она никогда не прикасалась к саидар, если он был рядом или если она выполняла для него домашнюю работу. Она не делала этого, даже когда ей угрожала хорошая взбучка от него. Этот факт она долго скрывала от всех, но со временем проговорилась, в одну из тех минут, когда была особенно рассержена, а Лиане принялась подшучивать над ней. Такое поведение казалось необъяснимым. Суан не была ни слабодушной, ни глупой, ни кроткой, ни трусливой, она была не...

– Поступай как хочешь, Суан. – Очевидно, этой ночью не все тайное станет явным. – Уже поздно, и я понимаю, что ты хочешь спать.

– Да, Мать. И спасибо тебе, – добавила Суан, хотя Эгвейн не сказала ничего такого, за что стоило бы ее благодарить.

После ухода Суан Эгвейн снова потерла виски. У нее возникло желание походить. Палатка не позволяла этого. Она, возможно, была самой большой в лагере, учитывая, что в ней располагался всего один человек, и все равно это лишь два спана на два. К тому же в ней находились походная койка, и кресло, и табурет, и умывальник, и зеркало на подставке, и три сундука с одеждой. Чеза очень бдительно следила за последними, но и Шириам, и Романда с Лилейн, и еще дюжина Восседающих проявляли к ним большой интерес. В них хранилось несколько смен шелкового белья и чулок, еще одно платье, достаточно роскошное, чтобы принимать в нем короля; в общем, там хватило бы всего и на четыре сундука. Может быть, Шириам и другие Восседающие надеялись, что эти прекрасные наряды затмят для нее все остальное, но Чеза просто полагала, что Амерлин должна одеваться соответственно своему положению. Иногда казалось, что служанки убеждены в необходимости строго следовать ритуалам даже больше, чем сам Совет. Вскоре должна прийти Селейм, именно она помогала Эгвейн раздеваться перед сном. Еще один ритуал. Однако вся она, с головы до неугомонных ног, была пока еще не готова к тому, чтобы уснуть.