Корона мечей - Страница 141

141

– Да осияет вас Свет, – сказал Мэт, обращаясь к офицеру, который был немногим старше его самого. Жители Эбу Дар очень чтили вежливость. – Я пришел, чтобы оставить сообщение для Найнив Седай и Илэйн Седай. Или вручить его им, если они вернулись.

Офицер пристально посмотрел на Мэта и перевел испуганный взгляд на ступени. Его остроконечный шлем был украшен не только зеленым, но еще и золотым шнурком, что, очевидно, свидетельствовало о неизвестном Мэту высоком чине. А вместо алебарды он держал позолоченный жезл с острым концом и крюком, наподобие стрекала, которым погоняют быков. Судя по выражению лица офицера, можно было подумать, что прежде никто никогда по этим ступеням не поднимался. Внимательно оглядев куртку Мэта и явно находясь в затруднении, офицер, однако, в конце концов пришел к выводу, что не может просто прогнать его. Вздохнув, он пробормотал ответное приветствие и попросил Мэта назвать свое имя, после чего открыл маленькую дверцу в одной из створок больших дверей и ввел посетителя в огромный вестибюль. Под расписным куполом – бегущие по небу облака и солнце – Мэт насчитал пять ярусов галерей с каменным ограждением.

Стражник щелкнул пальцами, и в зале появилась молодая служанка в белом платье, из-под которого виднелись зеленые нижние юбки, на груди слева были вышиты зеленые якорь и меч. Она поспешно приблизилась по красно-голубому мраморному полу – плиты были выложены в шахматном порядке – и сделала реверанс, отдельно Мэту и отдельно офицеру. Короткие черные волосы обрамляли свежее хорошенькое личико с мягкой, оливкового цвета кожей; на ней было платье с глубоким узким вырезом – такие в Эбу Дар носили все женщины, кроме благородных. Однако Мэт, что на него не похоже, ничего не заметил. Когда девушка услышала, в чем состоит его просьба, ее большие черные глаза распахнулись еще шире. Не то чтобы Айз Седай, жившие в Эбу Дар, были полностью отгорожены от жителей города, но допускали к ним далеко не всякого.

– Да, господин Меч-Лейтенант, – сказала она, снова приседая. – Конечно, господин Меч-Лейтенант. Не угодно ли милорду последовать за мной?

Милорду было угодно.

Снаружи Эбу Дар искрился белизной, но внутри буйствовали другие цвета. Широкие коридоры, ведущие во внутренние покои дворца, казалось, протянулись на несколько миль, высокие потолки были голубыми, а стены желтыми. Чуть подальше потолок оказался выкрашен зеленым, а стены светло-красным, и за каждым поворотом появлялись все новые и новые комбинации цветов, причем такие, которые понравились бы разве что Лудильщику. Сапоги Мэта громко стучали по плиткам двух-, трех-, а иногда и четырехцветного пола, располагавшихся узорами в виде ромбов, звезд или треугольников. В местах пересечения коридоров пол был выложен мозаичными узорами из крошечных плиток – сложные переплетения, завитки и петли. Шелковые гобелены изображали морские пейзажи, в сводчатых нишах стояли выточенные из цельных кристаллов вазы, маленькие статуэтки и желтый фарфор Морского Народа – вещи, за которые где угодно дали бы большие деньги. Время от времени мимо торопливо и бесшумно проносились слуги в ливреях, некоторые с серебряными или золотыми подносами.

В обычном состоянии Мэт с удовольствием оказался бы среди всего этого. Там, где водятся денежки, кое-что и ему перепасть может. Однако сейчас им владело только усиливающееся с каждым шагом нетерпение. И беспокойство. Всегда, когда в голове у Мэта начинали упорно перекатываться игральные кости, это кончалось плохо. В последний раз, когда это произошло, он внезапно оказался с тремя сотнями воинов из отряда перед холмом, на гребне которого стояла тысяча Белых Львов Гейбрила, и еще одна тысяча гналась по дороге почти за спиной. И это тогда, когда сам Мэт изо всех сил старался ускакать подальше от всяческих бед. Не оказаться зарезанным Мэту в тот раз помогли засевшие у него в голове воспоминания других людей – и удача, на которую он и рассчитывать не смел. Кости, катящиеся в голове, почти всегда предвещали опасность и одновременно что-то еще, чего он пока не понимал. Вероятность, что ему проломят череп, была не так уж велика, а пару раз возникали ситуации, при которых это вообще было невозможно, и все же опасность, что Мэт Коутон погибнет каким-то странным и весьма захватывающим образом, по-видимому, существовала. Здесь, во Дворце Таразин, такое вряд ли случится, тем не менее не следовало сбрасывать это со счетов. Он намеревался оставить свое сообщение, а если представится возможность, схватить Найнив и Илэйн за шиворот и дать им такой нагоняй, чтоб у них уши запылали. И уйти.

Молодая женщина, казалось, бесконечно долго скользила перед Мэтом, но наконец они оказались рядом с невысоким, могучим, точно бык, мужчиной ненамного старше ее. Явно еще один слуга, он был облачен в белые узкие штаны, белую рубаху с широкими рукавами и длиннополый зеленый жилет с изображением якоря и меча Дома Митсобар на фоне белого круга.

– Мастер Джен, – сказала женщина, снова присев в реверансе, – это лорд Мэт Коутон, он хочет оставить сообщение для высокочтимой Илэйн Айз Седай и высокочтимой Найнив Айз Седай.

– Хорошо, Хезел. Можешь идти. – Джен поклонился Мэту. – Не будет ли милорд так любезен проследовать за мной?

Джен привел Мэта к смуглой, мрачного вида женщине средних лет и поклонился ей:

– Госпожа Карин, это лорд Мэт Коутон, он хочет оставить сообщение для высокочтимой Илэйн Айз Седай и высокочтимой Найнив Айз Седай.

– Хорошо, Джен. Можешь идти. Не будет ли милорду угодно последовать за мной?

Карин повела его по плавно изгибающемуся пролету лестницы, по мраморным ступеням, подъемы которых были окрашены в желтый и красный цвета, и представила его худощавой женщине по имени Матильда. Затем последовали крепыш, которого звали Брен, и лысый мужчина по имени Мадик; интересно, что каждый последующий слуга был старше предыдущего. В том месте, где, точно спицы колеса, пересекались пять коридоров, Мадик оставил Мэта с пухлой женщиной по имени Ларен, виски которой уже заметно тронула седина; осанка у Ларен была просто величественная. Точно так же, как Матильда и Карин, она носила то, что в Эбу Дар называлось брачным кинжалом, – он свисал рукояткой вниз с плотно прилегающего серебряного ожерелья между весьма аппетитных грудей. В рукоять кинжала были вделаны пять белых драгоценных камней, два из которых оправлены в красное, и четыре красных камня, из них один в черной оправе. Все это свидетельствовало о том, что трое из ее девяти детей умерли, причем двое сыновей погибли на дуэли. Сделав Мэту реверанс, Ларен повернулась, собираясь поплыть по коридору, но он схватил ее за руку.

141